В прокат выходит «Конец славы», новая метапародия рискового режиссера, в которой высмеивается примерно вся фильмография Клима Шипенко и заживо хоронится герой, подозрительно похожий на самого Деревянко. О том, что общего у этого попурри раблезианских шуток с Федерико Феллини и творчеством Владимира Котта, рассказывает Лидия Маслова.
Лидия Маслова
Кинокритик, независимый копирайтер
«Конец славы» способен одинаково удовлетворить и поклонников, и хейтеров комедиографа Марюса Вайсберга, имеющего в утонченных кругах одиозную репутацию. Визитной карточкой этого режиссера стали кинокапустники «Гитлер капут!» или «Бабушка легкого поведения», и новому фильму присуща примерно такая же драматургическая конструкция капустника. При этом вдумчивый исследователь фильмографии Вайсберга отметит тут очевидный дрейф от абсурдистского пародийного фарса и оголтелого гротеска в сторону не лишенной реализма сатиры.
Один из любимейших актеров Вайсберга, Павел Деревянко в «Конце славы» не переодевается ни в водевильного штандартенфюрера (как в «Гитлере»), ни в женщину (как в псевдоисторическом травести-шоу «Ржевский против Наполеона»), однако неоднократно меняет маски в роли знаменитого актера Славы Агеева, переживающего творческий кризис и репутационный ущерб из-за собственного же легкомыслия и звездной болезни. Сказать, что Деревянко играет самого себя, было бы преувеличением, но чувствуется, что многие ситуации из жизни Славы актеру знакомы. Он знает, о чем говорит, когда изливает душу преданной помощнице (Дарья Урсуляк): «Я ж до сорока лет подошву к ботинку скотчем приматывал… Я за 500 рублей всю смену убитым лежал… Я одни пельмени жрал, а сейчас вот и ежей могу».
Речь идет о морских ежах, которые в фильме служат одним из символов dolce vita, открывающейся успешному артисту, не умеющему, к сожалению, вовремя остановиться. Многочисленные видео в соцсетях, свидетельствующие о не совсем здоровом образе жизни Славы, влекут за собой судебный иск от фирмы, для которой он рекламировал фитнес-браслеты. Карьера Агеева входит в штопор, агент (Сергей Чирков) называет его «сбитым летчиком» и констатирует: «Будем ставочку понижать». А придя на премьеру «Холопа 2», Слава обнаруживает, что его роль вырезали подчистую.
На самом деле, роль Деревянко в «Холопе 2», где он играет актера, изображающего фальшивого Наполеона в воспитательном реалити-шоу, по стилистике получилась форменной цитатой из вайсберговского «Ржевский против Наполеона», и это не единственная перекличка между «Концом славы» и творчеством режиссера Клима Шипенко.
Вайсберг, вообще любящий издевательские киноаллюзии, задействует в новом фильме не только дилогию «Холоп», но и космический блокбастер «Салют-7», где Деревянко на полном серьезе сыграл героического космонавта. В «Конце славы» «Салют-7» переименован в «Нестыковку». Пародийный фрагмент из него (напоминающий заодно и другой шипенковский шедевр, «Вызов») демонстрируется во время поминок безвременно покинувшего этот мир Славы. Похороны его инсценированы предприимчивым агентом, собирающимся через 48 часов откопать живого и здорового артиста, чтобы снова ворваться на кинорынок «на хайповых щах».
Пребывание Славы в гробу представляет собой парафраз камерного (а точнее, гробового) артхаусного триллера «Погребенный заживо» 2010 года, где Райан Рейнольдс проводил полтора часа в деревянном ящике наедине с «зиппо» и неумолимо разряжающимся мобильным телефоном. Слава, само собой, к закладыванию в гроб подготовился гораздо более тщательно и обмозговал все до мелочей, включая положенную покойнику по актерской традиции бутылку водки и памперсы для взрослых (как решал проблему отправления естественных надобностей герой Рейнольдса, кстати, до сих пор непонятно). Но главное, что у Славы над головой светится специально вмонтированное в крышку гроба звездное небо, чтобы не страшно было под землей. Когда герой периодически начинает все-таки паниковать и колотиться, небо то угрожающе гаснет, то снова загорается с надеждой.
В таком же мерцающем режиме теплится и нравственный закон внутри героя, которому с того света многое становится виднее, прежде всего, разумеется, собственные ошибки.
Пока Слава вертится в гробу в самом буквальном смысле, собравшиеся почтить память покойного многочисленные знаменитости со слезами на глазах вспоминают такие достижения героя, как роль смелого прапорщика Гаврилова в эпопее «Война не мир», криминального авторитета Шрама в культовом сериале «Ивантеевские», доктора Шишкина в сериале «Нескорая помощь». Не могло обойтись в фильме Вайсберга без казарменных шуток ниже пояса, в частности развернутого интервью героя о работе над образом проктолога в фильме «Черная дыра».
Есть в «Конце славы» и другие подарки для зрителей, застрявших в той фазе развития, которую Фрейд называл анальной. Например, когда агент предлагает Славе сделать трогательную фотографию для поминок, актер спрашивает, наморщив лоб: «О чем думать? О вечном?» «Нет, представь, что у тебя запор», — отвечает агент, отсылая к известной байке о том, как Федерико Феллини добился от одной звезды экрана иллюзии напряженной умственной работы таким советом: «Марчелло, думать ни о чем не нужно. Просто сжимай и разжимай жопу».
Название фильма «Конец славы» не только игра слов, намекающая на тщету устремлений к славе и успеху. Для синефила, тщательно следящего за отечественным кинематографом, это еще отсылка к недавнему исповедальному кино о кино Владимира Котта «Конец фильма». Картина Котта претендует на более тонкий юмор и снята с гораздо большими драматургическими и художественными амбициями, рассматривает проблему творческой самореализации с позиции режиссера, потерявшего веру в себя, но не теряющего попытки снять свои «Восемь с половиной». Однако объединяет эти два непохожих фильма не только витающий над ними призрак Марчелло Мастроянни, но и главная идея, которой руководствуются герои: печальный факт в том, что по-настоящему, до мурашек пронять человека можно только смертью. Более эффектного аттракциона ни в жизни, ни в кинематографе до сих пор не придумано.
