Ретрофутуристическое «Собачье сердце» (а также «Пигмалион», «Франкенштейн», «Остров доктора Моро», «Кандид», «Барби» — список можно продолжить), которое остроумно и без лишних нравоучений говорит о вечном женском вопросе и дает на него неожиданный (для богатого Севера) ответ. Фильм выиграл Венецианский кинофестиваль, метит на «Оскары» и наконец-то стал доступен на цифровых площадках.
Станислав Зельвенский
Критик Кинопоиска
В альтернативном викторианском Лондоне гениальный хирург Годвин (Уиллем Дефо) вылавливает из Темзы тело молодой беременной женщины, прыгнувшей с моста, и возвращает утопленницу к жизни, пересадив ей мозг ее собственного нерожденного младенца. Белла (Эмма Стоун) поначалу передвигается как сломанная кукла и имеет весьма ограниченный словарный запас, но быстро учится. Чтобы наблюдать за ней, Годвин призывает на помощь студента-медика Макса (Рами Юссеф), который заодно выглядит хорошей партией для девушки. Но тут на Беллу кладет глаз плейбой-юрист Данкан Веддерберн (Марк Руффало) и увлекает ее в путешествие, где она познает (помимо Данкана) мир и себя.
Через пять лет после «Фаворитки» Йоргос Лантимос вновь поработал с Эммой Стоун и австралийским драматургом Тони МакНамарой — на сей раз тот адаптировал роман «Бедные-несчастные» шотландского автора Аласдера Грея, опубликованный в 1992 году. Эта уморительная, по-хорошему скандальная феминистская басня, которая выйдет в мировой прокат в декабре, имеет все шансы стать большим арт-хитом и серьезным игроком в сезон наград.
Некоторое время уходит на то, чтобы привыкнуть к диковинным визуальным решениям: Лантимос переключается между насыщенным цветом и ч/б, выдувает между главками почти абстрактные кадры-пузыри и регулярно (несколько раздражающе, пожалуй) использует искажающий пространство «рыбий глаз». В декорациях преобладает ретрофутуристический стимпанк: по Средиземному морю плывут фантастические пароходы, португальские трамвайчики ползут в небе, чудесной красоты модерновые здания в Лондоне и Париже спаяны с металлическими конструкциями. Медицинские науки тоже не стоят на месте: во дворе у хирурга Годвина бегают (довольно симпатичные) курицы с головой свиньи и бульдоги с гусиной шеей.
Сам Годвин (близкие обычно сокращают его имя до «Год», точно указывающего на амбиции этого героя) тоже выглядит как плохо собранный пазл: он не просто безумный ученый, а потомственный — его отец обильно экспериментировал на сыне. Уиллем Дефо играет этого Человека-слона с достоинством и сарказмом, не давая ему полностью превратиться ни в злодея, ни в жертву, хотя он тоже, конечно, бедный-несчастный.
Героиня отважной и отвязной Эммы Стоун на наших глазах обретает сознание сперва личное, а потом и социальное. Она с удовольствием разучивает слова, поведенческие ритуалы, движения (сцена танца в «Бедных-несчастных» легко убирает и «Уэнсдэй», и «Мимино»). Особое, даже центральное место в фильме занимает сексуальное пробуждение Беллы — от невинного изобретения мастурбации до самых разнузданных опытов в парижском доме терпимости. Важную роль в этом процессе играет безнадежно испорченный, но по-своему тоже трогательный персонаж Марка Руффало, который никогда еще не был таким смешным. Ближе к концу в злодейской роли генерала-самодура появляется Кристофер Эбботт. Невозможно не упомянуть еще крохотные, но ценные выходы Маргарет Куэлли: она тоже играет медицинский эксперимент, но не такой удачный, как у персонажа Эммы Стоун.
Помимо очевидного «Франкенштейна» и, может быть, Герберта Уэллса, важным источником вдохновения для авторов кажется вольтеровский «Кандид» — классическая история о простаке, открывающем для себя неприглядные стороны действительности; не случайно путешествие Беллы начинается, как и у Кандида, в Лиссабоне. Человек с мозгом ребенка (в самом буквальном смысле), она без труда вскрывает в окружающих лицемерие, в порядке вещей несправедливость и отдельно в мужчинах — склонность к эксплуатации. Но то, что в других руках (не будем тыкать пальцем в Грету Гервиг) могло бы превратиться в натужную дидактическую сатиру, в исполнении Лантимоса и МакНамары оказывается не столько манифестом, сколько анархистским развлечением, заразительно веселым, часто по-детски глупым праздником плоти и крови.
Приключения и злоключения Беллы приводят ее к свободной любви и социализму — двум соблазнительным концепциям, по которым хорошенько пройдется грядущий ХХ век. Вот он, настоящий ретрофутуризм. Как объяснить, что кино, посвященное этим древностям, давно не выглядело таким свежим, смелым, живым?
Впервые этот текст был опубликован во время Венецианского фестиваля.
Участвуйте в конкурсе «Угадай победителя „Оскара“»
А также читайте наш оскаровский спецпроект, где мы собираем все новости и сюжеты, связанные с 96-й церемонией вручения премии
