Новый сезон хитового производственного сериала Hulu посвящен уже непосредственно работе ресторана, вынесенного в название. Точнее, спешной подготовке к открытию заведения — счет идет на недели, все на взводе. И все же у каждого из героев есть время на непростые переживания, а у зрителей — на то, чтобы заметить множество параллелей между «Медведем» и другими сериалами и фильмами.
Станислав Зельвенский
Критик Кинопоиска
Чикагская народная закусочная c итальянскими сэндвичами из говядины, доставшаяся в наследство шеф-повару из мира высокой кухни Карми Берзатто (Джереми Аллен Уайт), закрылась в конце первого сезона. Теперь она должна триумфально возродиться в виде первоклассного ресторана под названием «Медведь». Карми и его сестра Нэтали (Эбби Эллиотт), согласившаяся стать менеджером «Медведя», не только не отдают дядюшке Джимми (Оливер Платт) его деньги, найденные в финале в банках из-под томатного соуса, но вдобавок берут у него новый кредит. Чтобы сразу не вылететь в трубу, им нужно открыться очень стремительно, за несколько месяцев.
Второй (несомненно, не последний) сезон «Медведя» целиком посвящен этой подготовке: нервную суету на тесной кухне The Original Beef сменил не менее тревожный обратный отсчет к The Bear. Ставки выросли, зато кулинарной клаустрофобии стало, за исключением отдельных эпизодов, заметно меньше. У каждого из сотрудников есть некоторое время и место, чтобы подготовиться к новой жизни.
Сам Карми параллельно со всеми заботами вроде возобновляет отношения с медсестрой Клэр (Молли Гордон), своей давнишней любовью. Его сестра по оружию, шеф-повар Сидни (Айо Эдебири), когда не сочиняет меню и не бегает в поисках официантов, борется с парализующим страхом, который поддерживается исключительно благожелательным, но недостаточно верящим в нее отцом (Роберт Таунзенд). Кондитер Маркус (Лайонел Бойс), неохотно оставив умирающую мать, летит в Копенгаген, живет там на лодке, кормит невидимую кошку и учится искусству десерта у старого знакомого Карми (Уилл Поултер). Повара-ветераны Тина (Лиза Колон-Зайас) и Ибрагим (Эдвин Ли Гибсон) отправляются в кулинарную школу повышать квалификацию вместе с молодежью. Наконец, «кузен» Ричи (Эбон Мосс-Бакрак), умеющий то ли все, то ли ничего, учится смирению, перестает материться и идет на недельную стажировку в мишленовский ресторан.
Прошлогодний неожиданный суперхит Hulu завоевал сердца сочетанием крепкой производственной драмы и лирического кино про мятущиеся души и неизлечимые травмы. С одной стороны, компетентно показанная изнанка рабочего процесса всегда завораживает: если люди, посмотревшие «Медведя», не начинают немедленно называть друг друга «шеф», их уже ничто не пробьет. С другой — удачно придуманные и хорошо сыгранные герои немедленно располагали к себе, в том числе своими несовершенствами, а печальный лохматый Карми с его татуировками и белоснежными футболками явно просился в хипстерские эротические фантазии. Плюс там было довольно много смешного — шоураннер Кристофер Сторер неспроста вышел из мира стендапа.
Новый сезон сделан по тем же принципам (а смешного тут даже побольше). В сценах на кухне перехватывает дыхание то от волнения, то от восхищения совершенно военной эффективностью этого механизма. Иногда авторы теперь позволяют себе медитативную задумчивость, особенно в первой половине сезона — например, в эпизоде, который поставил комик Рами Юссеф. При этом когда надо, эмоциональная интенсивность сразу выкручивается на 11. Самый яркий пример, конечно, шестая серия, отданная на часовой флешбэк: однажды побывав на рождественском ужине семейства Берзатто (с участием Джейми Ли Кёртис и Боба Оденкёрка), зритель никогда уже не спросит себя, чего это Карми такой пришибленный.
Кулинарное кино удобно тем, что предлагает множество доступных метафор: умение готовить и любовь к еде легко распространить на почти что любые сферы человеческих отношений. Остается, впрочем, вопрос, насколько этот жанр резиновый и как долго в нем можно оставаться оригинальным. Снятая одним кадром беготня по ресторану в «Медведе» сразу заставляет вспомнить недавнюю «Точку кипения», нежная сцена с омлетом — аналогичный момент в «Большой ночи». Другие эпизоды — «Душевную кухню» Фатиха Акина, «Кус-кус и барабульку» Абделатифа Кешиша или даже «Вдаль уплывают облака» Аки Каурисмяки. Это, разумеется, не плагиат, но, возможно, ограниченное пространство слегка ограничивает и фантазию.
В целом же «Медведь» — такой эмо-вариант (инди-вариант, если угодно) «Теда Лассо»: доверительное драмеди про хороших людей в стрессовых ситуациях, мягко, но настойчиво подталкивающее к вечным истинам вроде «каждая секунда на счету». Несмотря на все неврозы в кадре, эффект от «Медведя», конечно, психотерапевтический. В каждой серии по ветреному Чикаго носятся поезда метро, раз в несколько минут запевает заслуженный рокер-интеллектуал (в идеале — Майкл Стайп), а простые американские мужчины и женщины делают еще один маленький шаг к принятию себя и мира.
It’s the end of the world as we know it and I feel fine. Ты мне ответь, где твой медведь.
