Проследили за постепенной эволюцией иконических диснеевских антигероинь — от жутких персонажей народных сказок до икон современного стиля.
Павел Пугачев
Кинокритик, редактор сайта журнала «Сеанс»
Исторические корни волшебной сказки
До XX века с детьми особо не церемонились. Современный и будто бы всегда существовавший культ детства — прямой наследник психотерапии («все травмы из детства»), мировых войн (Первую мировую в свое время называли Последней), урбанизации (никого не надо приучать к работе в поле с малых лет), медицины (можно рожать меньше, не сильно опасаясь, что половина умрет во младенчестве) и, конечно же, массовой культуры, открывшей в детях большой и богатый рынок.
Тем не менее тенденция к облагораживанию и определенному цензурированию сказочных сюжетов появилась еще до индустриальной революции прошлого века — в эпоху Нового времени с его идеалами Просвещения и «высокой культуры». Передававшиеся из уст в уста жуткие местные сказки благодаря стараниям Шарля Перро, братьев Гримм, Жуковского с Пушкиным и следующих за ними поэтов, фольклористов и писателей получали новую редакцию, приобретали литературную форму и из разрозненных версий одних и тех же сюжетов собирали некий канон, стремившийся к назидательности и последовательному торжеству всего хорошего над всем плохим. Зло стало не слишком страшным и не очень сильным.
Уолт Дисней, пересобирая на новый лад сюжеты европейского фольклора и продолжая вслед за предшественниками срезать с них острые углы, обнаружил, что совсем без зла тоже не обойтись. Можно убрать каннибализм из «Спящей красавицы» и раскаленные добела железные башмачки в «Белоснежке», но без антагонистов эти истории работать не будут. Но так как коммерческая анимация почти сразу стала действовать на детском рынке, необходимо было показать зло не слишком устрашающим.
Обаяние злодейства золотой эпохи
Первая вышедшая диснеевская полнометражка «Белоснежка и семь гномов» (1937) рассказывает историю ненависти мачехи к собственной падчерице. Злая Королева (это буквально ее имя в мультфильме) узнает от своего волшебного зеркала, что Белоснежка — самая красивая на свете. Королева отправляет слугу расквитаться с соперницей, но та выживает, прячется в лесу и находит приют в домике семи добродушных гномов, что в итоге не спасает ее от ядовитого яблока, отправившего Белоснежку в вечный сон. Но чары смог развеять поцелуй истинной любви от проходившего мимо принца. Королева же к этому счастливому моменту уже благополучно мертва: удирая от прознавших все гномов, она упала со скалы.
Ключевых отличий от литературного первоисточника два. Во-первых, в версии братьев Гримм пробуждалась Белоснежка не от поцелуя, а в процессе неаккуратной транспортировки стеклянного гроба (его несли к прекрасному принцу, решившему, что спящая вечным сном красавица не худший вариант для женитьбы) — от ударов и тряски кусок ядовитого яблока вылетел из ее рта. Во-вторых, злая мачеха гибнет несколько позже: она посещает свадьбу падчерицы и, оказавшись узнанной, терпит страшное наказание — добряки-гномы надевают на нее раскаленные железные башмаки, в которых та должна танцевать до самой смерти.
И гномы, и Белоснежка в анимационной версии настолько безапелляционно положительные персонажи, что противостоящая им Королева — нервная и озабоченная своим внешним видом женщина средних лет — вызывает если не симпатию, то внимание и интерес. Да, она отчетливо зла, но зато яркая и обаятельная. Третирует подчиненных, но весьма креативно вмешивается в приоритетную ситуацию и пытается разрешить ее самостоятельно. Завидя в темнице скелет человека, некогда умершего от жажды, пинает заветный кувшин, хохоча и приговаривая: «Водички не хочешь?», — а ведь и правда смешно! А если смотреть на эту героиню сегодняшними глазами, то перед нами жертва патриархальной культуры: женщина, перенявшая мужские поведенческие паттерны для выживания в мужском мире, вывернувшая их до гротескного предела, не осознающая свою внутреннюю мизогинию и сходящая с ума из-за мужского голоса. Если уж кто и заслуживает здесь ревизии и спин-оффа, так это не она, а говорящее зеркало-провокатор!
Именно Злая Королева задала канон диснеевских злодеев. Мерч с изображением этой героини продавался настолько хорошо, что злодейки в следующих фильмах были сделаны похожими на нее. Ближайшая родственница Королевы — Малефисента из «Спящей красавицы». Провалившийся в прокате мультфильм закрепился в мировой поп-культуре именно благодаря этой героине — обиженной на мир ведьме с впечатляющими рогами. Рассерженная на членов королевской семьи за то, что те не пригласили ее на церемонию приношения даров новорожденной принцессе, колдунья насылает на девочку проклятие (неминуемую смерть от укола веретена в день 16-летия) и исчезает в языках пламени. В вышедшем более полувека спустя сольнике Малефисенты мы узнаем дополненную и додуманную версию случившегося, но мультфильм 1959 года был хорош во многом своей недосказанностью, граничащей с двусмысленностью.
«Как же хочется превратить ее в мерзкую жабу!» — говорит одна из трех добрых фей о Малефисенте еще даже до злополучной встречи на светско-магическом мероприятии. Все три хотят, чтобы ведьма замерзла насмерть или пропала без вести, но поскольку они тошнотворно добрые феечки, то тут же осекаются. А могли бы просто выслать приглашение и не злословить за ее спиной!
Малефисента не суетится и до поры до времени держит все под контролем. Шагает медленно, смеется сдержанно (не сравнить с хохотом Люсиль Ла Верн, озвучивавшей Злую Королеву) и вообще кажется главной героиней мультфильма. Финальное превращение в дракона и гибель от руки принца сегодня видится одним из редких примеров трагических финалов в истории Диснея. Ну не любви проспавшей все Авроры и распрекрасного принца же радоваться! Неслучайно именно Малефисента стала одним из главных успехов корпорации в части продажи мерча, а сам мультфильм — едва ли не ключевым источником вдохновения для создателей «Шрэка», перепридумавшего жанр сказки уже для нашего века (например, принц Чарминг взят именно из этой «Спящей красавицы»).
Злодейки-феминистки: от карикатуры к квиру
Но не все злодейки пользовались такой же популярностью. Например, в официальный перечень диснеевских злодеев (Disney Villains), по образу и подобию которых массово производят мерч, не включена мачеха из «Золушки» — настолько отчетливо злая и лишенная запоминающихся черт и атрибутов (кроме разве что кота по кличке Люцифер), что про нее уж вряд ли кто решится снять фильм. Правда в игровом ремейке 2015 года Кейт Бланшетт сумела оживить даже такое страшилище, превратив вредную стареющую даму в элегантную леди, так и не сумевшую полюбить дочь скоропостижно скончавшегося супруга.
Странная экранная судьба сложилась у Красной королевы из «Алисы в Стране чудес» 1951 года. Сумасбродная и отчетливо маскулинная диктаторша, готовая казнить всех без суда и следствия, была в мультфильме 1951 года лишь одной из череды фриков на пути Алисы, но вошла в медиафраншизу диснеевских злодеев и получила яркое перевоплощение в картине Тима Бёртона, где ее феерически сыграла Хелена Бонем Картер, до предела усилившая эксцентричность героини.
Зло — это еще и отход от принятых норм поведения. Чего только стоит анимационная Круэлла де Виль — живущая в одиночестве женщина, готовая содрать шкуру с далматинцев ради красивых шуб. С одной стороны, весь ее образ — злая антифеминистская карикатура (напомним, что «101 далматинец» вышел в 1961 году аккурат со второй волной феминизма), с другой — она самый запоминающийся персонаж мультфильма. То же можно сказать и об Урсуле из «Русалочки» — откровенно квирной и безумно обаятельной злодейке, воплотившей одновременно образы противной властной тетки и коварной королевы танцпола, способной украсить любое дрэг-шоу. Аниматоры и не скрывали, что при создании Урсулы вдохновлялись Дивайн — легендой дрэга и музой Джона Уотерса.
И в девяностые, и в нулевые можно вспомнить эффектных антигероинь в диснеевских мультфильмах и сериалах. Чего только стоят сестры Сандерсон, блестяще сыгранные Бетт Мидлер, Сарой Джессикой Паркер и Кэти Нэджими в комедии «Фокус-покус». Или героиня Сьюзен Сарандон в «Зачарованной», соединившая в себе черты Злой Королевы и Малефисенты (только озабоченная уже не красотой соперницы или местью за прошлые обиды, а исключительно укреплением вертикали власти), но уже в комедийном ключе.
До абсурда доводится и образ Круэллы — в фильмах 1996 и 2000 годов ее сыграла Гленн Клоуз, сделавшая свою героиню еще более мультяшной, чем любая анимация. Взглянув в глаза злу, тогдашние авторы и зрители не могли удержаться от смеха.
Антигерои 2010-х: почему они такие добрые?
Резкий поворот в отношении к антигероям в 2010-е годы продиктован не только стремлением студии переснять все свои старые хиты (алчность корпорации трудно назвать новым сюжетом), но и многократно усилившимся влиянием поп-психологии (или, скорее, поп-психотерапии) с «закрытием гештальтов» и «проработкой травм».
Новые времена, как и прежде, требуют новых историй и их нюансов. Малефисента в фэнтези-дилогии с Анджелиной Джоли теперь жертва — обмана и предательства короля, а также заботливая приемная мать и предводительница национально-освободительного движения.
Круэлла де Виль в одновременно психологически нюансированном и эксцентричном исполнении Эммы Стоун (пожалуй, лучшая роль в ее фильмографии) на глазах восхищенного зрителя превращается в бизнесвумен и перфоманс-артистку и вроде бы уже не собирается сдирать с собачек шкуру.
Если ограничивать кругозор только диснеевскими картинами, то может показаться, что мир становится добрее и гуманнее; увы, у жизни совсем другие сценаристы.
