В повторный прокат выходит фильм Брайана Де Пальмы «Черная орхидея», снятый по мотивам романа-нуара Джеймса Эллроя. Сюжет его крутится вокруг загадки Элизабет Шорт по прозвищу Черный Георгин, юной провинциалки, приехавшей в послевоенный Лос-Анджелес за голливудской мечтой и зверски убитой в январе 1947-го. Это преступление обросло кучей теорий заговора и фантазий. Рассказываем, что именно случилось с Шорт, какие версии ее убийства считаются самыми вероятными и как они отразились в американском кино.
15 января 1947 года началась одна из самых странных и страшных криминальных историй послевоенной Америки, до сих пор не имеющая финала. На пустыре в районе Леймарт Парк на юге Лос-Анджелеса было найдено женское тело — выпотрошенное, обескровленное, разделенное надвое по линии талии, с вырезанной на лице «улыбкой Глазго», следами побоев и уложенное так, будто убитая позировала фотографу или художнику. Это была 22-летняя Элизабет Шорт, несколько лет назад переехавшая в Калифорнию в надежде стать актрисой — как многие другие тогдашние американские девушки. Ее мечта парадоксальным образом сбылась. Элизабет Шорт действительно попала в мир кино, проникнув в него посмертно — бесплотным духом, легкой тенью, символом эпохи.
Большую роль в создании мифа о ней сыграли газетчики. Они сразу начали копаться в биографии убитой, но не нашли никаких злых предзнаменований. Родилась в 1924 году в пригороде Бостона. В раннем возрасте осталась без отца — тот, потеряв все сбережения в результате биржевого краха 1929 года, сбежал от жены и пяти дочерей. Обожала кино, любила петь и, по воспоминаниям подруги, блестяще подражала Дине Дурбин. В 18 лет Элизабет уехала к отцу в Вальехо, штат Калифорния. В 1943 году попала в полицию — за распитие алкоголя в публичном месте (ей не было 21 года). Была невероятной красавицей — даже на сделанных тогда магшотах Шорт выглядит очень эффектно. Имела множество поклонников и два официальных романа. Работала продавщицей на армейской базе, официанткой, мечтала о Голливуде, собирала портфолио, ходила на кастинги. Злые языки утверждали, что она не брезговала эскортом. Газета Los Angeles Examiner ухватилась за этот слух — так началась череда публикаций о Шорт в духе «сама виновата». Тогда же журналисты придумали легенду: темнокудрую Элизабет, всегда одетую в черное, при жизни якобы звали Черным Георгином. Идею продиктовала популярность недавнего нуара Джорджа Маршалла «Синий георгин», в котором тоже есть загадочное убийство красивой женщины.
21 января в кабинете редактора Los Angeles Examiner раздался звонок. Неизвестный поздравил редактора с успешным освещением убийства, намекнул на свою причастность и посоветовал ждать неких «сувениров от Бет Шорт». Через пару дней сотрудники почты передали полиции странно подписанный конверт. Адресатами были указаны «Los Angeles Examiner и другие лос-анджелесские газеты», кроме того, на конверте была пометка «Тут есть кое-какие вещи Георгина». В конверте было свидетельство о рождении Шорт, визитные карточки, фотографии, записи, сделанные ее рукой, и телефонная книжка Марка Хэнсона, владельца модного ночного клуба Florentine Gardens, на сцене которого начинали свой путь многие голливудские старлетки (именно там юная Норма Джин Бейкер познакомилась со своим первым мужем). Хэнсон был найден, допрошен и какое-то время был подозреваемым в убийстве — соседка Шорт по комнате утверждала, что подруга состояла с ним в близких отношениях, рассчитывая на помощь в карьере.
Среди более чем 150 лиц, подозреваемых в убийстве Шорт, были молодые писатели, старые алкоголики, один оставивший след в истории кино художник (Фред Секстон, создатель статуэтки сокола для нуара «Мальтийский сокол») и несколько медиков разной степени успешности и обоих полов. Главным подозреваемым стал Джордж Ходел — богатый врач, сделавший состояние, излечивая голливудских звезд от венерических болезней и, по слухам, шантажируя их после. Ходел владел роскошной виллой на Франклин-авеню, построенной Фрэнком Ллойдом Райтом; интересовался современным искусством; дружил с жившим по соседству сюрреалистом Мэн Реем; был склонен к садизму и очень любил устраивать оргии. В 1949 году 14-летняя дочь Ходела Тамар обвинила отца в том, что он заставлял ее участвовать в оргиях, принуждал к сексу, а когда она забеременела, заставил родить и отдал ребенка в приемную семью. Кроме того, она утверждала, что видела в доме Элизабет Шорт и знает, что отец убил ее. Против Тамар свидетельствовали несколько друзей дома и ее мать. Суд оправдал Ходела, но за него тут же взялась полиция. Дизайнерский дом врача был нашпигован устройствами прослушки, которые, впрочем, не уловили ничего компрометирующего.
В 1950 году Джордж Ходел уехал на Гавайи, потом осел на Филиппинах, затем вернулся. После его смерти в 1999 году последовательно вышли две книги, посвященные связи Ходела с убийством, — авторства его сына, детектива лос-анджелесской полиции Стивена Ходела (2001) и незаконнорожденной внучки Фоны Ходел (2008), того самого ребенка Тамар. Книга Фоны Ходел легла в основу мини-сериала Пэтти Дженкинс «Имя мне Ночь». Помимо драматической истории Фоны, которая воспитывалась в афроамериканской приемной семье, с детства считала себя очень светлокожей мулаткой и неожиданно узнала мрачную правду о своем происхождении, большое внимание уделено увлечению Джорджа Ходела образами Мэн Рея. В повторяющихся интермедиях врач-декадент появляется в маске Минотавра, окруженный танцующими обнаженными женскими телами.
На схожесть обезображенного трупа Элизабет Шорт со знаменитой работой Ман Рея «Минотавр» (1934) — фотографией женского тела со вскинутыми вверх руками и скрытой в темноте головой, обрезанного по линии талии краем кадра, — впервые указал Стивен Ходел. По его мнению, убийство Шорт и манипуляции с ее телом стали попыткой его отца повторить прием любимого художника, превзойдя его в смелости. На своем сайте, посвященном обличению отца, Ходел-младший неустанно публикует новые подтверждения своей теории — например, настаивает на сходстве между портретом Элизабет Шорт и другими работами Ман Рея, в частности «Портретом неизвестной» (1970).
Три года спустя после убийства Шорт, в августе 1950 года, состоялась премьера «Сансет бульвара» Билли Уайлдера. Первый голливудский фильм, посвященный страшной изнанке Голливуда, оммаж режиссерам и звездам немого кино, напичканный цитатами и отсылками к недавнему прошлому индустрии, стал также важным документом своего времени. В сценарий — последнюю совместную работу Уайлдера с Чарльзом Брэкеттом — проникли актуальные темы бесед в голливудских гостиных.
«Господа, представляю вам Джо Гиллиса — известного сценариста и контрабандиста, подозреваемого в убийстве Черного Георгина», — говорит герой Джека Уэбба в веселой сцене новогодней вечеринки. Удачная шутка. Взрыв хохота. Толпа смеется — и на экране, и в любом американском кинотеатре того времени. Но скоро будет не до смеха: мертвое тело Джо Гиллиса, ставшего косвенной жертвой жестокой индустрии, извлекут из бассейна одной из вилл бульвара Сансет.
Убийство Черного Георгина навсегда нанесло на карту Америки новую метку. Голливуд (и его окрестности) как место преступления — на эту тему еще долго будут размышлять создатели кино. Здесь будут попадать в зависимость от мафии молодые сценаристы («Бартон Финк»), становиться свидетелями страшных убийств молодые актеры («Подставное тело»). Версия убийства Шорт Ходелом — творчески переработанная, снабженная чертами нуара и эротического триллера, — легла в основу романа Джеймса Эллроя «Черный Георгин» (1987). В экранизации Брайана Де Пальмы (в российском прокате получившей более «пикантное» название «Черная орхидея») мы видим узнаваемый образ богатого покровителя искусств, живущего в роскошном доме и состоящего в подозрительно близких отношениях с дочерью.
Дэвид Линч признавался, что он зачарован историей Элизабет Шорт. Мысли о ней повлияли не только на выбор места действия «Малхолланд Драйв», одна из сюжетных линий которого — история молодой актрисы, приехавшей в Лос-Анджелес полной радужных мечтаний и пропавшей без вести, не дождавшись звездного часа. Отсылки к истории Георгина можно найти в «Шоссе в никуда» (распиленное пополам тело жены главного героя) и в «Твин Пикс». Жестокое убийство юной красавицы, которое потрясает всех и остается нераскрытым, — именно с такой идеей он приступил к работе над сериалом.
Последним местом жительства Элизабет Шорт стал Голливудский бульвар — она снимала комнату в доме неподалеку от клуба Florentine Gardens. Сколько раз, возвращаясь с работы или очередного кастинга, она кидала мечтательный взгляд на холмы и сворачивала с Голливудского бульвара на соседний — Сансет? Роскошные особняки и их респектабельные владельцы, огни витрин, кинотеатры — все это сулило успех и красивую жизнь. В последний раз живой ее видели ночью 9 января 1947 года в лобби отеля Biltmore в Даунтауне — персонал запомнил красивую девушку, которая долго сидела недалеко от стойки администратора.
«Она сидела здесь часами и ждала, ждала. Ждала кого? Мы никогда не узнаем», — говорит закадровый голос в финале телефильма «Who is Black Dahlia?», который вышел в 1975 году и спровоцировал новую волну звонков в полицию от желающих объявить себя убийцей Шорт. Среди звонивших были женщины, мужчины, те, кто не был в то время в Калифорнии, и даже те, кто во время убийства был ребенком.
Спустя десятилетия после своей смерти Элизабет Шорт продолжает волновать мир — количество посвященных делу о ее убийстве подкастов, очерков и веток обсуждений на форумах любителей тру-крайма не поддается исчислению. Поддавшись болезненному очарованию этой истории, каждый считает своим долгом предложить свою версию произошедшего в январе 1947 года. В первом сезоне «Американской история ужасов» Шорт становится жертвой похотливого дантиста. В фильме Брайана Де Пальмы — жертвой диких нравов полиаморной семьи богачей. Но любая рационализация делает кейс Шорт малопримечательным, ведь неиссякаемый интерес к этому делу подпитывается как раз его абсолютной, жуткой энигматичностью.
В автобиографии «Комната снов» (2018) Дэвид Линч рассказывает об ужине с детективом лос-анджелесской полиции Джоном Патриком Сент-Джоном, поступившим на службу вскоре после убийства Шорт и посвятившим его расследованию большую часть жизни. Разговор, который описывает режиссер, вполне мог бы произойти в любом из его фильмов: детектив вдруг улыбнулся и положил на стол перед собеседником фотографию тела Элизабет Шорт. «Что ты видишь?» — спросил он. Линч после продолжительного изучения снимка ответил: «Я этого не вижу». Детектив улыбнулся снова, спрятал фотографию и, к огорчению Линча, так и не сказал, что именно тот должен был рассмотреть.
Известно, что одно время Линч собирался снять фильм о Черном Георгине, но все же отказался от этой идеи — кто знает, может быть, как раз после того разговора. Кое-что он все же разглядел: в истории об Элизабет Шорт главное — именно невозможность увидеть ничего, кроме ужаса изуродованного тела на следственных фотографиях и красоты прижизненных портретов убитой.
Автор: Маргарита Кирпикова
Фото: ASSOCIATED PRESS / TASS, Bettmann / Getty Images
