Уход Черной Пантеры завел режиссера Куглера в концептуальный тупик. Несмотря на всю свою зрелищность и изящную смену главных героев после смерти Чедвика Боузмана, новый фильм марвеловской франшизы вызывает больше вопросов, чем восторгов.
Станислав Зельвенский
Критик Кинопоиска
Т’Чалла, он же Черная Пантера, скоропостижно скончался, несмотря на все старания его сестры Шури (Летишиа Райт), и престол Ваканды заняла их мать Рамонда (Анджела Бассетт). Проходит год. Западные страны пытаются наложить лапу (но без особого успеха) на бесценный инопланетный металл вибраниум, которому Ваканда обязана своим процветанием. Тем временем с помощью аппарата, придуманного студенткой Рири (Доминик Торн), американцы обнаруживают новые запасы вибраниума на океанском дне, но корабль атакуют выскочившие из воды синие люди. Это жители подводного города Талокан в районе Центральной Америки. Их повелитель Нэмор (Теноч Уэрта) предлагает Ваканде сотрудничество — или войну.
Смерть Чедвика Боузмана не очень надолго нарушила планы Marvel относительно сиквелов «Черной Пантеры», одного из самых прибыльных фильмов в истории: Райан Куглер переписал сценарий, исключив главного героя. «Ваканда навеки» начинается с похорон, и Боузману трогательно посвящена персональная марвеловская заставка. Но жизнь продолжается, а траурное настроение в закончившейся с этим фильмом четвертой фазе MCU стало почти что нормой — можно вспомнить «Ванду/Вижна» или, например, последнего «Тора».
С изъятием Пантеры в руководстве Ваканды остались почти исключительно женщины (Дэниэл Калуя тоже не вернулся) — мужчин в сиквеле можно пересчитать по пальцам кошачьей лапки. В этом смысле не очень понятно, можно ли говорить о фильме как о феминистском: феминизм предполагает борьбу с несправедливым порядком, в то время как здесь уже давно наступило равенство полов или даже матриархат.
Что касается более важного тут антирасистского, антиколониального месседжа, все еще более запутано. Понятно, что «Пантера» реализует афрофутуристскую мечту о черной сверхдержаве, красивую и (в силу своей очевидной утопичности) немного печальную. В прошлый раз интрига строилась вокруг внутреннего конфликта: мирный изоляционизм Т’Чаллы против агрессивного прямого действия Киллмонгера (у которого в «Ваканде» не очень удачное камео). Теперь угроза исходит от другой жертвы европейских колонизаторов — волшебных мексиканцев, которые когда-то сбежали от конкистадоров под воду, а сейчас то ли пугают вакандцев, то ли подначивают их совместно отомстить «коллективному Западу». Возглавляет их мужчина с эльфийскими ушами, одетый в зеленые плавки и массивную ювелирку в стиле Версаче; его трудновато воспринимать всерьез, и отдельно обидно, что его играет не Гаэль Гарсиа Берналь.
Какая из противоборствующих сторон чего хочет, Райан Куглер сам не очень разобрался (талантливая студентка, за которой все гоняются и про которую через год зачем-то выйдет отдельный телесериал, оказывается скорее макгаффином, чем реальным действующим лицом). И вроде бы ясно, что за фильмом стоит прогрессивная политическая идея, но какая именно? Что правильно разойтись по своим углам? Что региональные распри выгодны только вашингтонскому обкому? Точно читается разве что супергеройское мессианство: когда у народа нет заступника, он бессилен. Может быть, Куглер и не такой прогрессивный мыслитель, как ему бы хотелось.
С развлекательностью у фильма тоже есть определенные проблемы, несмотря на бравурные спецэффектные битвы, необычные лица, изумительные костюмы-прически и ничуть не уступающую боузмановской харизму Летишиа Райт. Все это, конечно, хорошо, но в самой Ваканде теперь не происходит почти ничего интересного, а под водой, когда туда перемещается действие, плохо видно и время течет еле-еле; задорный «Аквамен» конкурентов из DC за один нырок «Ваканды» сделает вокруг четыре круга брассом. Редкие попытки пошутить всякий раз заканчиваются неловкостью. Регулярные разговоры по душам убаюкивают. Слишком много песен, слишком много расшаркиваний с франшизой, ее прошлым и будущим. «Ваканда навеки» на третьем часу из лозунга потихоньку превращается в констатацию факта.