6 октября выходит второй сезон «Игры на выживание» — одного из самых жестких и хайповых сериалов, который уже прозвали российской «Игрой в кальмара», несмотря на то что наша «Игра» вышла гораздо раньше, в августе 2020 года. В шоу игроки также соревнуются и убивают друг друга, чтобы выжить. Кинопоиск съездил на съемки второго сезона, пообщался со старыми и новыми участниками «Игры» и узнал, чего ждать от ее продолжения.
В самом центре Бухары внутренний дворик медресе превращен в заброшенный бандитский схрон: повсюду лавки, телеги, сети и развороченные кочаны капусты. Они здесь не только для красоты — в былые времена в таких кочанах перевозили наркотики. Понимающего человека зловещие кочаны насторожат, как и участников реалити «Выживший».
Еще с первого сезона мы знаем, что опасность для игроков представляет абсолютно все вокруг. Шестнадцать человек приехали в сибирскую тайгу бороться за миллион евро в забавных конкурсах, но быстро выяснилось, что биться придется не за деньги, а за жизнь — с беглыми заключенными, волками, зомби, маньяками и, главное, друг с другом. Каждому участнику в игре приготовлено собственное страшное испытание, и до финала доберется лишь один выживший, чтобы узнать: это не конец, а переход на новый уровень с новыми игроками.
Владимир Веревочкин
Николай Суббота, победитель прошлой игры
У моего героя очень серьезная арка — не буду раскрывать детали, но ему надо уберечь людей от самых жестких испытаний. Он понимает, что все это игра, что от нее не избавиться. И когда он в команде, то старается все держать под контролем, но когда один, то в полном раздрае и не понимает, кому верить. В первом сезоне, например, была настоящая полиция, настоящие жертвы среди мирных граждан. А теперь непонятно, кто играет, а кто — нет. В этом-то вся суть: Суббота так и не знает всех правил Игры.
Мою любимую сцену мы снимали на солнцепеке в пустыне в 60 градусов жары. В какой-то момент у меня все стало белым, пропал весь текст из головы. Недели через две-три я осознал, что такую жару надо принять, от нее никуда не деться, ни в какой тенек не спрятаться — надо просто расслабиться и делать свое дело. Но вот эту сцену, где у меня еще оставалось сопротивление, мне будет интересно потом посмотреть. Потому что я там не был ни Субботой, ни Володей, а просто чем-то животным.
После первого сезона эмоционально было как после войны. Мы прожили такие события, и когда через месяц спускаешься с гор и приезжаешь в Москву, то думаешь: а что мне здесь делать? Я тогда как раз купил маме квартиру — вот ремонт меня и вытащил. Потом с мамой в Индию слетал, начал медитировать и пришел в себя. Но это был мой самый сложный выход из роли за всю карьеру.
И вот в эту жизнь надо снова войти! На первой смене второго сезона я даже пытался сдаться. Но режиссер Карен Оганесян не позволил: «Родной, давай. Моему папе очень понравилось, ты не должен подвести».
На улице очередное испытание жарой: +32 в тени. На игроках при этом свитера, куртки, теплые ботинки. Все потому, что в начале сезона они находились в тайге, откуда их внезапно перебросили в пустыню в том, в чем были.
Действие сезона происходит в неназванных азиатских локациях — художнику-постановщику Юлии Феофановой пришлось извернуться, чтобы их придумать. «Мы даже номерные знаки меняли на свои вымышленные, — смеется Феофанова, — и вывески делали либо на русском, либо на латинице».
Смена локаций нужна для контраста после зеленой тайги. А среди новых участников игры, помимо прошлогоднего победителя, есть родственники погибших игроков, которые приехали, чтобы выяснить, что случилось с их близкими. Среди них — Андрей Чадов, приехавший мстить за погибшего брата Алексея, и — тадам! — Оля, сестра дошедшей до финала Вики Кемпиннен, которая каким-то чудом выжила в самой первой Игре (не спрашивайте, спойлер). Оля и Вика — близнецы, поэтому актриса Линда Лапиньш снова в деле. Не обойдется Игра и без Игоря Верника, который, как обещают, будет здесь гораздо больше, чем просто ведущий.
Андрей Чадов
Андрей Чадов, актер
Мне повезло: у меня в прошлом году теплового удара не было. Зато я заболел ковидом и 19 дней провалялся в гостиничном номере. После этого сниматься в такую жару было дико. Но все остальное мне по кайфу.
Я играю как бы самого себя. Мой герой приехал навалять за брата. Есть ли разница между мной и этим сериальным Андреем Чадовым? Если меня кинут в похожие обстоятельства, поведу себя так же. У Алексея Чадова из первого сезона тоже, знаете ли, есть схожие с жизнью черты. (Смеется.)
Карен думал, что я не соглашусь сниматься, но я согласился, почему нет? Я, правда, сериал целиком не смотрел, только первые две серии, остановился после сцены, где 15 минут насилуют одну из героинь. Для меня это слишком жестко. Я со своей девушкой смотрел, нам потом кошмары снились. Второй сезон, наверное, тоже смотреть не буду. (Смеется.)
Верника в этот день в Бухаре нет, вместо него манекен в шапочке — чисто для общих планов. Сегодня досъемки прошлогодней сцены, в которой игроки начинают подозревать Олю в том, что она подстава, и ей на помощь приходит Суббота. «Мы сейчас должны быть все заодно! — кричит он. — Игры не будет, если мы не будем в нее играть!» Сложность в том, что нужно попасть в кадр, как год назад, и сыграть еще лучше, раз режиссер решил сцену переснять.
Оганесян следит за всем у мониторов в соседней нише, изредка повелевая: «Вов, чуть живее все, на нерве!» Лапиньш достает пистолет и говорит: «Бах!» — чтобы партнеры отыграли реакцию на выстрел. Ее Оля выглядит изможденной и зажатой: для съемок актриса сильно похудела, чтобы точнее отобразить эту болезненность и ломаную пластику.
Линда Лапиньш
Оля, сестра Вики, финалистки прошлой игры
Когда мне сказали про второй сезон, сначала, конечно, была заминка: я за то, чтобы уходить красиво. Плюс первый драфт проекта кардинально отличался от того, что мы снимаем в итоге. Но потом Карен заявил: «Нет, к чертовой матери, мы всё переделываем!» И вот тогда я уже: «Я в деле!»
Есть такое выражение: в семье не без урода. Отчасти это про Олю. Она не то что потеряла себя — она и не находила. По-моему, это характеризует поколение 30-летних: вокруг так много возможностей и соблазнов, люди хватаются за все подряд и не могут понять, что им действительно нужно. Оля именно такая. Плюс у нее такая крутая сестра, которая с самого детства лучше ее во всем. Оля по-своему справляется с этим «давлением» — отрицая себя, уходя от ответственности. Она знает, что каждый раз, когда накосячит — придет Вика и вытащит ее. Оля предпочитает плыть по жизни, не принимая никаких решений, потому что Вика сделает это за неё. Ретриты, Бали, тусовки — вот её стиль. В первый раз в игру Оля попала потому, что захотела круто изменить жизнь. Во второй раз ее заманил персонаж Верника. Не буду спойлерить, но из той первой игры Оля вернулась другим человеком, пережившим и насилие, и практически смерть. После таких событий очень сложно вновь обрести цель своего существования. И она нашла её в том, чтобы выяснить, что же это такое и кто за всем этим стоит.
Для меня история Оли — это путь самурая. Надо иметь большую силу духа — перенести все эти жуткие события, выжить и вернуться в игру! Фокус в том, что Оля пока об этой силе не подозревает и остается замкнутым боязливым зверьком, больным, поломанным человеком. И вот за ее перерождением мы и будем следить во втором сезоне.
Сравнения с «Игрой в кальмара» у «Игры на выживание» неизбежны, но все отмечают, что, во-первых, наша «Игра» вышла раньше, а во-вторых, получилась жестче, драматичнее и разнообразнее по жанрам: игроков ждали квесты от зомби-апокалипсиса до смертельного вируса. Во втором сезоне тональность и жанр поменяются и станут ровнее. «У нас здесь больше психологической драмы, — продолжает Оганесян. — Мы покажем кухню игры и тех, кто ею занимается, расскажем, чего они хотят. В первом сезоне мы видели вторую игру, сейчас будет третья, а ведь была еще и первая, в которой пропала сестра Вики. Вот этому всему и уделим внимание».
Анастасия Сапожникова
Люба, осужденная
Моя Любаня — новенькая в сериале. Ее посадили за то, что она из ревности убила мужа. Она у меня Отелло, получается. (Смеется.) Любу выпустили по УДО, и она написала заявку на участие в игре, мол, хочу доказать, что я такой же человек, как все. Люба, конечно, отморозок немножко. Я пыталась ее как-то очеловечить, но Карен сказал: «Зачем? Перестань». Ну ладно, думаю, так даже интереснее.
Для меня это очень необычная роль, очень интересно актерски сыграть такую женщину. Здесь я внезапно поняла, что боевики — это мое. Я к ним раньше так высокомерно относилась, а тут у нас столько экшена было классного!
Я еще на первый сезон пробовалась — на роль поварихи, которую в итоге Юля Волкова сыграла. Но Карен меня запомнил и позвал на пробы во второй сезон. Я когда узнала, до потолка прыгала! И, вы знаете, у нас такая хорошая группа сложилась. Я как будто не на съемках была, а в пионерлагере: новое место, жара, люди классные и еще игра эта — прямо как «Зарница».
Следующая сцена: передышку игроков нарушает местный житель с маленькой девочкой — ее ранили, и ей нужна помощь. Перед мотором Оганесян трижды репетирует с группой и тут же меняет всем реплики. Об этой его способности все переписать накануне и даже в процессе съемок артисты отзываются с восторгом — говорят, держит в тонусе.
Сам Оганесян признается, что за год, во время ковидной паузы, почти полностью переписал сценарий, потому что понял, как лучше ответить на вопросы первого сезона. Более того, посмотрев отснятый материал, он с продюсерами решил переснять несколько жестких сцен, потому что понял, «что перегнул».
Валерия Репина
блогер
Моя героиня решила хайпануть и проявить себя ради подписчиков. Она все время на провокации. Провинциальная девчонка, которая сбежала в Москву от родителей.
Для меня «Игра на выживание» про то, что сформулировал герой Игоря Верника в финале первого сезона: как остаться человеком, как найти в себе геройский ген и остаться человеком в таких обстоятельствах.
Видите синяки? Настоящие! (Смеется.) Из «Игры на выживание» невозможно уехать без таких подарочков! Я была в наручниках, и в эмоциональных сценах бьешься, кричишь — вот и результат. Больно, конечно, но в процессе съемок этого не ощущаешь.
В это время во дворе запускают самодельные дым-машины: в ведрах поджигают исырык — местную траву, которую в Средней Азии используют для окуривания. Это изобретение съемочной группы еще со времен боевика «Медное солнце», который Оганесян тоже снимал в Узбекистане.
Найти здесь технику сложно, везти из Москвы дорого — приходится выкручиваться. Исырык красиво тлеет и дает нужную глубину картинки, но запах стоит ужасный.
Денис Котов
Юра, внук сантехника Владимира Приходько, участника прошлой игры
Помните, дед в первом сезоне как-то внуку передавал привет? Это и есть мой герой. В игру он пришел потому, что ему стало интересно, что же произошло на самом деле. Он здесь самый маленький, у него и прозвище — Мелкий.
«Игра на выживание» для меня — первый большой проект. Я сериал посмотрел уже после проб и подумал: вот бы в него попасть! Первые недели реально не верил, что со мной все это происходит. Мне Вова Веревочкин в первом сезоне ужасно понравился, и вот я уже стою рядом с ним и работаю!
Самыми сложными у меня были две сцены. Первая — в Заамине, где надо было много бегать. Я должен был прибежать первым и таким запыхавшимся. Естественно, мы снимали не всю пробежку, а ее концовку, и перед мотором я просто бегал и скакал, чтобы это состояние появилась. Там солнце, горы, а я пил мало воды — ну и все, тепловой удар. Вторая — битва в хамаме, где тоже было ужасно жарко. Там как раз была экшен-сцена, где несколько мужиков бьются голыми. Мы работали с ножами, арбузами, летали какие-то фрукты — все было сочное, липкое! На следующий день проснулся, а тело просто не слушается.
Оганесян со смехом отрицает, что сцена в хамаме — самоповтор: в первых сериях прошлого сезона Владимир Веревочкин и Михаил Кремер бились нагишом в мрачной сырой водонапорной башне. «Это не повтор, а возврат! Там два парня дрались, а теперь восемь. Я подумал: мы все равно ту схватку не переплюнем, так что если и делать такое, то масштабнее. Парни фигуры свои готовили месяца два, на куриных грудках сидели. Обидно будет, если потом все вырежут!»
В перерывах между дублями артисты бегут за смузи и тутовым соком в соседнее кафе, ставшее за месяц съемок их штаб-квартирой. Хозяин уже выучил все предпочтения, а из кафе на площадку перекочевало кошачье семейство. Маму-кошку кто-то подкармливает самсой, трое котят шныряют между штативами и ногами. «Ребята, по площадке ходят котята! — раздается из микрофона. — Смотрите под ноги!» В атмосфере разлито изнеженное умиротворение. Ничто не говорит о том, что здесь разворачиваются кровавые события. Все перемещаются вглубь медресе, в очередную нишу, где новенькая Геля в исполнении Анны Зайковой проведет операцию раненой девочке. Оганесян деловито раздает указания: «Аня, кровь, живот — чуть ковыряйся пальцами, потом вытаскивай, что там у нее!»
Анна Зайкова
Геля, врач
Моя героиня — нейрохирург, и она суперэмпат, пытается всем помочь, все держать под контролем. Но у нее плохо получается. У Гели, как и у всех, есть свое темное прошлое, из-за которого она оказалась на проекте. Но деньги ей нужны, чтобы помогать другим.
Мы здесь все стали семьей, потому что испытания объединяют. (Смеется.) На этих съемках я поняла, какой это сложный жанр — экшен. В этом всем ужасе надо быть органичным, красивым, героическим. (Смеется.) Очень тяжело существовать в экстриме и не пережать, особенно в такой жаре. Меня вот, например, в одной сцене душили и, кажется, немного придушили по-настоящему!
В первом сезоне мне очень понравилась Линда Лапиньш, она гениально держит жанр. Я за ее Вику болела, а еще за бойца ММА Мишу Кремера. Ну и, конечно, за Лену Балашову, героиню Ульяны Лукиной! Я когда смотрела с нею сцену изнасилования, думала: ну нет, этого не может быть, сейчас кто-то ворвется и всех спасет. А потом такая: в смысле? В СМЫСЛЕ?! Многие говорят, что нельзя показывать такое в кино, но я считаю, что надо именно говорить и показывать, какой это ужас, чем делать вид, что этого не существует. В этом смысле проект мне нравится своей бескомпромиссной прямотой.
Про Лену Балашову во втором сезоне вспомнят еще не раз: на игру приехала ее мама, и актриса Елена Андреева пугающе похожа на Ульяну Лукину. Она почти всегда в образе, держится от группы немного особняком, как и ее героиня, и говорит нам, что ощущает себя матерью-одиночкой. Она никому из игроков не симпатизирует, и они ей тоже.
Елена Андреева
Тамара Балашова, мама участницы прошлой игры, Лены Балашовой
Моя героиня здесь потому, что хочет, чтобы Лену не забыли. Она пришла в игру как бы в память о дочери. Но, на самом деле, я думаю, из-за чувства вины. Тамара просто задавила дочь своей любовью, и та пошла в игру из-за нее. Это был отчаянный поступок. И вот теперь Тамара сама осознает, что же она натворила и как вообще прошла вся ее жизнь.
Я впервые так долго снимаюсь в экшене и не представляла, что мне будет так тяжело бегать по горам. Пять дней подряд! У меня в какой-то момент ноги просто не бежали, я не понимала, в чем проблема! (Смеется.) Плюс я себя еще и не жалею на эмоциях. Как-то раз упала просто наотмашь. (Смеется.) Или вот еще из автомата стреляла; знаете, это очень страшно и неприятно — в человека стрелять, пусть и холостыми.
Тем временем Карен Оганесян настраивает маленькую актрису: «Чтобы кровь пошла изо рта, надо потрястись! Трясись! Ты не кашляешь — у тебя судороги, ты задыхаешься!» Через десяток дублей Оганесян доволен. Девочка — тоже: трястись несложно, сниматься нравится, все артисты вежливые и заботливые.
Самый заботливый — Никита Плащевский, еще один новичок сериала. Каждый раз он незаметно страхует падение юной актрисы и спрашивает после каждого дубля, в порядке ли она. Остальных актеров Плащевский подсадил на чаи — пуэр и габу. «Мы его называем российским Джейсоном Стэйтемом, — смеется Линда Лапиньш. — Он очень серьезный мужик, а в кадре смотрит — такие глаза у него добрые!»
Никита Плащевский
таксист
Я пробовался еще в первый сезон на Субботу, которого сыграл Володя Веревочкин. Тот сценарий — лучшее, что я читал, серьезно. И поэтому, когда меня утвердили во второй сезон, это было просто счастье!
Мой герой — бывший спецназовец, с боевым опытом и травмами. У него, конечно же, ПТСР, чувство вины, все сложности жизни человека, который вынужден приспосабливаться к мирной жизни. Он в игру вписался ради сына: хочет заработать и обеспечить ему достойную жизнь. И по мере ужесточения всех испытаний он начинает чувствовать себя нужным и вообще живым.
У меня есть друг, инструктор спецназа с боевым опытом, освобождал заложников в нулевые. Он мне очень помог с этим персонажем. Я с детства хотел сыграть в боевике, как Ван Дамм. Я вообще спортсмен, кандидат в мастера спорта по пауэрлифтингу, так что, можно сказать, всю жизнь к такому готовился. (Смеется.) Поэтому самым сложными для меня были не экшен-сцены, а когда съемки встали на две недели, потому что все заболели ковидом. Вот это было прямо до слез: такой облом! Мне даже в +60 не было так сложно!
Кажется, пошел уже второй десяток дублей, но Оганесян упрямо продолжает снимать, как героиня Зайковой копается во внутренностях девочки и затем опускает руки. Часть группы отыгрывает сцену над импровизированным операционным столом, остальные покорно ждут своей очереди снаружи. На площадке на всякий случай дежурит доктор (по мотивам тепловых ударов), местные разносят кусочки дыни, котята продолжают резвиться. Но вот, наконец, режиссер доволен. «Съемки „Игры на выживание“ в Узбекистане окончены!» — объявляется в микрофон, и вся группа начинает аплодировать. Гасится исырык, сворачивается аппаратура, все потихоньку собираются назад в отель «Шахристон», который ласково прозвали «Шэрон Стоун». Что из всего этого получилось, узнаем уже 6 октября.
Автор: Ольга Белик
Фото: пресс-служба Premier
